Никто не может сказать, что труждающиеся
50. получают награду за свой труд в этой жизни: шутит
тот, кто так думает.
Все совершает свой путь в ночи и мраке.
Бог одних испытывает огнем, а других окружает мраком,
до тех пор пока огонь не осветит все.
Один прожил трудную жизнь,
55. стеная, проводя ночи без сна, в слезах растворяя свои члены,
ограничивая себя даже в простой постели и пище,
заботясь об изучении богодухновенных Писаний
и постоянно бичуя себя внутренними переживаниями.
Что еще я упустил? Что недолжное я сделал?
60. Другой сорвал плоды своей молодости,
смеялся, пел, предавался обжорству
и всем наслаждениям, на чувства
не налагал запоров, был как жеребец без узды.
Затем, на одного (то есть на мудреца. – Пер.)
обрушивались несчастья
65. (впрочем, это не несчастья: ведь не касается мудрецов
ничто из здешнего), какими их считает большинство людей,
которые поэтому вообще не признают, что несчастный может
хотя бы казаться мудрым.
Другой же, успешный во всем, имеет успех и в этом:
то есть в том, чтобы считаться в высшей степени
добродетельным человеком.
70. Свидетелем же вышесказанного являюсь я,
говорящий эти слова.
Я находился выше вещей, видимых чувственными очами,
и мой ум сообщался только с областью умопостигаемого.
Я оставил славу, имение, надежды, литературную деятельность,
роскошествовал тем, что был избавлен от роскоши,
и небольшим куском хлеба
75. услаждал жизнь. Я был свободен от оскорблений
(впрочем, ты должен ожидать всего, даже если ты мудрец!).
Но некто [137] , оторвав от благ, против моих ожиданий увел меня
в чужие края. Кто это был, я не буду говорить.
Дух ли Божественный, грехи ли мои были причиной того,
80. что я поплатился за мое превозношение?
Но внешняя причина этого была такова: собрания пастырей
и православный народ (хотя он и не был еще многочислен)
увидели, наконец, слабый луч света:
они могли уже относительно свободно исповедовать
православную веру;
85. они постепенно снова стали дышать свободнее среди
окружавших их зол,
болтливых языков и многочисленных заблуждений:
они страдали от всего этого, но не имели защиты.
Да и возможно ли, чтобы было приятно розе посреди терния
или зрелому плоду винограда среди неспелых гроздьев?!
90. Итак, вот [в каком положении находились дела, когда]
пришел я, благочестивый странник,
уступив заклинаниям и многим мольбам,
отвергнуть которые было бы с моей стороны проявлением
чрезмерной гордыни.
Но когда я пришел, покинув землю Каппадокии,
являющуюся для всех оплотом истинной веры
95. (но не народ или какую-нибудь из моих обязанностей:
все это суть козни врагов, лживые речи,
невежественно придуманное прикрытие их зависти…) —
я хочу, чтобы теперь вы сказали, что последовало затем:
ведь вы – свидетели трудов моих.
100. Разве что-нибудь неблагоприятное, резкое или вредное
я сказал или сделал в течение этих двух с лишним лет [138] ?
Кроме разве одного того, что я пощадил дурных людей,
которые в самом начале побили меня камнями,
и я перенес это терпеливо. Поистине, весьма благочестиво,
105. чтобы я так и переносил страдания Христовы.
Ты видишь что бедные приносят в дар Богу.
Но мы можем даже это, если угодно, вменить себе в вину.
Кто-то сказал, что чувственный разум [139] подобен тле,
разъедающей кости. В этом я убедился на собственном опыте:
110. тело мое, прежде крепкое как медь, а теперь
изнуренное заботами,
уже клонится к земле. Но ничего другого я все равно не могу дать,
хотя я и должен больше, даже если внесу все.
А что еще может случиться с тем, кто связал себя
с немощным другом? [140]
Однако мне пора вновь обратиться к начатой речи.
115. Меня позвали, и я сплотил народ, который находился
среди волков;
я напоил словом жаждавшую паству,
посеял веру, укорененную в Боге,
распространил свет Троицы на тех, кто раньше находился
во тьме.
Я уподобился закваске в молоке и лекарству
120. благодаря силе убеждения; поэтому одни уже
присоединились [к истинной вере],
другие были близки [к этому], а иные еще только
собирались [прийти].
Но настроение всех, бывшее прежде бурным, изменилось,
и истинное учение вызвало ответную любовь:
появилась надежда развить полный успех из этой
умеренной расположенности;
125. Это знает счастливый город Рим [141] – здесь я, главным
образом, имею в виду тех, кто в нем первенствует.
Эти люди неожиданно удостоили меня некоей чести,
а лучше у них иметь хоть немного славы,
чем быть первым по чести среди всех остальных:
130. в самом деле, они намного могущественнее всех!
Когда я был у них, я был в почете,
и даже сейчас, когда я удалился, они осуждают дурных.
Ведь они не могли сделать ничего, кроме этого,
да и сам я не просил их ничего делать. «О город, город!»
135. (если воскликнуть в духе трагедии).
Но добропорядочные и благовоспитанные мои сопастыри,
лопаясь от зависти (вы знаете Фрасонидов [142] :
неотесанность не переносит культуры),
взяли себе в союзники мою телесную немощь,
являющуюся спутником трудов моих,
140. которую надлежит почтить всякому,
кто хотя бы немного поработал для Бога;
они, кроме того, ссылались на то, что я не стремлюсь
к власти столь великого престола,
в то время как окружающий мир разрывался в борьбе.
Итак, по наущению демона выдвинув это обвинение,
145. возлюбленные охотно выслали меня оттуда,
выбросив, как выбрасывают какой-нибудь лишний груз
из отягощенного корабля.
Ведь в глазах дурных я был грузом, поскольку имел
разумные мысли.
Затем они возденут руки, как если бы были чисты,
и предложат Богу «от сердца» очистительные дары,
150. освятят также народ таинственными словами.
Это те самые люди, которые с помощью коварства изгнали
меня оттуда
(хотя и не совсем против моей воли, ибо для меня
было бы великим позором
быть одним из тех, кто продает веру).
Из них одни, являясь потомками сборщиков податей,
155. не о чем другом не думают кроме незаконных приписок;
другие явились из меняльной лавки, после денежного обмена,
третьи – от сохи, опаленные солнцем,
четвертые – от своей каждодневной кирки и мотыги,
иные же пришли, оставив флот или войско,
160. еще дыша корабельным трюмом или с клеймами на теле,
Они вообразили себя кормчими и предводителями народа
и не хотят уступить даже в малом.
В то время как другие еще кузнечную копоть
не смыли полностью с тела,
165. достойные подвергнуться бичеванию или быть
сосланными на мельницу [143] .
Если перед тем как принести дань своим господам, им удается
сделать небольшой перерыв в работе,
то они тотчас же зазнаются и обольщают некоторых из народа
либо убеждением, либо принуждением.
170. Они стремятся вверх, как скарабеи к небу,
катя шар, только сделанный уже не из навоза,